«Ореховские» круче «сицилийских»
История московских организованных преступных сообществ
Эрик Котляр

«Книжный мир», 2018

Официальная аннотация: Новая книга Эрика Котляра посвящена истории борьбы Московского уголовного розыска с самыми жестокими и кровавыми бандами столицы девяностых годов. Зарождение российской мафии, ее становление и кровавые преступления, беспредел в отношении жертв и даже своих подельников, ежедневная тяжелая работа сыщиков МУРа, в одиночку, вопреки криминализированному государству, коррумпированным чиновникам и беззубым законам противостоящих организованной преступности — вот основные темы этой книги, основанной на документальном материале.

Основная вина бандитов и наемных убийц в том, что они покусились на государственную монополию убийств и притеснений
Администратор сайта

Перед вами — очередная поделка криминальной беллетристики от вечного шефа-редактора газеты «Столичный криминал» Эрика Котляра, а ныне попутчика Шерстобитова по издательской крыше.

Как всегда, продукт «Книжного мира» отличает полное отсутствие редактуры, художественной и фактической; оно содержит массу грубейших ляпов и продолжает «славную» традицию современной укороченной книгологистики: писательские черновики идут прямиком в типографию. Дескать, читатель не барин, и так сойдет. Что ж… при таком подходе я не стану щадить ни автора, ни издательство.

Эрик Котляр, девяностолетняя особа, приближенная к МУРу, за долгие годы работы посвятил немало очерков Ореховской ОПГ. Можно подумать, что эта книга — своего рода итог его журналистской работы на эту тему, сборник, так как сюда целиком вошли отдельные материалы «Столичного криминала», как, например, знаменитая и, возможно, лучшая статья «Охота на орехового медведя». Правда, эти материалы написаны в разное время и частенько не согласованы между собой. Львиная доля книги уделена курганской и медведковской веткам упомянутой группировки.

С претензией на документальность книга, однако, не справляется. Преднамеренно или случайно, но Котляр поразительно небрежен в датах и местах событий, а также сталкивает между собой людей, которые физически не могли встретиться в упомянутых им обстоятельствах. Порой складывается впечатление, что он нарочно путает из полицейской перестраховки, но при этом почему-то скрупулезно точен в именах. Например, расстрел Солоником трех милиционеров произошел на Петровско-Разумовском рынке, а не на Преображенском, как пишет Котляр. Спортзал, где тренировались «медведковские», не мог быть на Самокатной улице, потому что она находится в Лефортове. Шерстобитов подрывал машину Росписи не на Ореховом бульваре, а на Осеннем. И так далее.

Учитывая возраст автора, такие ошибки вполне объяснимы, если, конечно, за Эрика Котляра не трудилась компания литературных негров, которым детали безразличны. В общем, «при старом режиме» такую поделку бы еще дорабатывать и дорабатывать. Не внушают доверия и котляровский пафос, его восклицания и запугивающие характеристики «братвы».

В разделе про Солоника автор противоречит сам себе. Поначалу он пишет про него пренебрежительно: «…Стрелял из автомата Солоник через окно машины. Не очень метко. Бизнесмен попал под пули, но скончался в больнице… Вот такая история „прославленного киллера“ и никудышного стрелка. <...> Легенда о Солонике берет начало от его бессвязных бредовых высказываний, когда, пребывая в коме, он называл имена Бобона, Калины и кого-то еще из ответственных руководителей уголовных дружин. И, вероятно, полагая, что не выживет, он списал на себя все висяки с убийствами, к радости сыскарей. Отсюда и пошла громовая слава липового „македонца“».

Однако в главе про Сашу Солдата Котляр уже описывает Солоника теплее: «Да, Солоник действительно умел отлично стрелять и разбирался в оружии».

Поразительно описан побег Солоника из «Матросской тишины»: «Солоник бежал не через крышу тюрьмы и не спускался во двор по веревке из связанных простыней, как с восторгом живописали взволнованные журналисты. Это совсем не было похоже на побег Монте-Кристо из замка Иф. Солоник с Меньшиковым комфортабельно вышли из Матросской тишины за огромные деньги через служебный ход. В салоне брошенного «москвича» валялись ключи от тюремной двери…» Тем не менее существуют свидетельские показания охранников изолятора, прохожих о том, что со стены все же свисал канат.

Дальше — больше!

«Помните, мы рассказывали, как бежавший из «Матроски» Солоник с охранником Меньшиковым прибыли в Киев именно к Гусятинскому, и он выправил им документы для трансфера в заграничное турне?»

Простите, но к тому моменту, когда Солоник бежал, — а это было в июле девяносто пятого года — Гусятинский уже полгода лежал в могиле.

Просто выдуманной Котляром оказалась очная ставка между Олегом Пылевы и Буториным. «Пылев валил на Буторина, что тот убивал и закапывал, Буторин показывал на Пылева. А сыщики давились от смеха, наблюдая бандитские ухищрения. <...> В камеру Пылев возвращался на ватных ногах. На следующий день Леша Солдат преподнес на очной ставке все двенадцать убийств по заданиям Пылева и Буторина. А Буторин, когда осознал, что случилось для него невероятное и Солдат рядом в камере, с видимым облегчением заявил оперативникам: „Ну теперь я хоть могу подойти спокойно к окну!“».

Последнюю фразу приписывают как раз Олегу Пылеву, осужденному в 2005—2007 годах, когда Буторин с Полянским еще парились на испанской киче и никак не могли находиться в соседних с Солдатом камерах, не говоря уже об очных ставках с другими главарями ОПГ.

Одним из самых одиозных «открытий» Котляра стала приписка убийства Дмитрия Шарапова… Алексею Шерстобитову! Эрик Соломоныч утверждает, что именно Леша Солдат стрелял из винтовки СВД в законника Исаева (Роспись) в одном из нагатинских автосервисов, где прошил насквозь его собеседника. Сам Роспись «отделался» тяжелым ранением в печень.

За те десять лет, что существует этот сайт, я во многом изменил представление о бандитах, наемных убийцах. Они мне не кажутся исчадиями ада, а обязательный камень в огород «лихих девяностых» — глупый, лукавый запугивающий ритуал. Правда заключается в том, что основная вина бандитов и наемных убийц в том, что они покусились на государственную монополию убийств и притеснений. Никакого особого положительного сдвига от их посадок нет, кроме, может быть, изменения внешней этической стороны жизни и упорядочивания убийств. Государство убивает ежедневно, и это не демагогия. Любые указы меняют расстановку сил в обществе и всегда отражаются на сотнях тысяч жителей в ту или иную сторону. В тюрьмах по разным оценкам от четверти до трети сидят невиновные люди, и хотя смертной казни нет, люди умирают от тюремных болезней, издевательств персонала и сокамерников. А уж войны, начатые под липовым предлогом, и подавно. Бандитские пехотинцы как минимум не хуже официальных военных, которые за техническими целями умудряются убивать тысячи мирных жителей и одновременно получать ордена, почет и льготы. От ложной, бесчестной установки, что официальные войны облагорожены государственным патентом, а бандитские нет, надо избавляться.