Эволюция Ореховской группировки

Администратор сайта
criminal.msk.ru
16.02.2013

Одна из проблем, побудивших меня заняться историей Ореховской группировки, — это форма самоорганизации людей в эпоху крайней слабости государства или его отсутствия вообще. Преступные сообщества, возникшие у нас повсеместно в период Великого перелома 1985–1993 гг., — это, на мой взгляд, одна из форм такой самоорганизации, которая появляется как реакция на всеобщий хаос смутного времени. Любопытно и то, что по сплоченности и четкости взаимодействия многие банды работают более эффективно, чем государство. Интересно, в чем тут дело? В общем, тема обширна, поэтому в данной статье я коснусь лишь эволюции внутренних взаимоотношений в группировке.

На протяжении 1990-х годов Ореховская группировка развивалась, ширилась, захватывала новые территории и усиливала свое влияние. Не стояли на месте и внутренний уклад группировки, взаимоотношения участников, организационная дисциплина и внутренний кодекс поведения. Исходя из этого, разница между бандами Дмитрия Шарапова, братьев Клещенко, Игоря Чернакова времен Сильвестра и более поздней группировкой Пылевых — Буторина весьма велика. В своих статья-репортажах я стараюсь подчеркивать несходство исконных «ореховцев» и тех, кого сейчас так вольно нарекают журналисты. Чтобы понять, как менялись взаимоотношения внутри бригад, нам следует вернуться к истокам ореховских бандформирований.

Появление первых ореховских бригад происходило по принципу близости проживания ее потенциальных членов. Участники группировок росли в своеобразных гетто — в так называемых спальных районах Москвы, где были предоставлены зачастую сами себе. Обычно в основе будущих ореховских, да и многих других бригад, была детсадовская, школьная, а то и просто соседская дружба. Отношения между членами группировок определяли общие спортивные интересы и место проживания. Никакакого уважения к криминальным понятиям и воровскому кодексу чести в этих «каменных джунглях» попросту не могло быть в силу юного возраста бандитов и отсутствия у них тюремного опыта. Братья Клещенко, Чернаков и Шарапов были молоды, когда их убили, поэтому их отношения сохранили романтический ореол мужского братства и взаимовыручки. После расстрела Клещенко-старшего Чернаков оказывал всяческую поддержку его вдове вплоть до своей кончины. Кто знает, может, когда-нибудь личные корыстные интересы и рассорили бы «великолепную четверку», но история распорядилась иначе. В 2002 году журналист Леонид Дамдинов писал в «Московских новостях» интересные факты: «...Когда Ураган убил человека, Двоечник и Узбек-старший ездили с ним в милицию, в прокуратуру, давали взятки — и «отмазали». Но Ураган, обидевшись на шефа (зарабатывает много, а делится мало), стал подумывать, не перейти ли в другую группировку...» Представьте себе, какова стала бы участь такого отказника в группировке Пылевых и Буторина. Его бы просто убили как опасного свидетеля, как отработанный материал, а Ураган, похоже, вовсе и не боялся высказывать подобные намерения вслух.

Они успели умереть друзьями...

Будучи лидером от природы и взрослым человеком, Сильвестр действительно объединил ореховские бригады под своим началом и стал наводить порядок в своих владениях весьма жестко и принципиально с прицелом на легализацию в будущем. Однако даже ему, сильному и волевому человеку, чувство землячества, родства и дружбы были далеко не чужды. Отрывок из статьи в газете «Новгородские ведомости»: «...Я хотела открыть молокозавод в деревне, — рассказывает женщина. — Требовался начальный капитал, и так как я слышала, что Сергей на деньги не жадный, решила попросить. Мне нужно было 20 миллионов неденоминированных тогда еще рублей. Громадная сумма! Но Сильвестр не отказал, даже сказал, что можно не возвращать долг...»

Степан Разин в журнале «Караван историй» вспоминает: «...Благодаря спорту я обзавелся очень авторитетными и влиятельными друзьями. Сначала занимался в Бирюлево, где жила наша семья, потом перебрался в Орехово-Борисово, и там моим тренером стал Сергей Иванович Тимофеев — в будущем знаменитый в криминальных кругах Сильвестр. Он был прекрасным тренером и настоящим другом. За своих всегда стоял горой и пользовался огромным уважением и братвы, и силовиков, которых тоже тренировал...»

Природных лидерских качеств и смекалки, к сожалению, не хватало, чтобы постичь все тонкости человеческой психологии и предусмотреть все неожиданности. Сильвестр окружил себя большим количеством людей, за подобострастной личиной которых скрывались алчность, страх и зависть. Разрозненные, чужие друг другу бригады из разных районов и городов соединялись во временных союзах из одних лишь корыстных интересов, а при малейших разногласиях пускали в ход оружие.

Новое поколение лидеров раздавшейся в размерах Ореховской группировки — братья Пылевы и Буторин — совсем иначе повели дело. Они стали создавать жесткую, по-настоящему профессиональную, законспирированную структуру, в которой места для дружбы, привязанностей просто не оставалось, а существовали лишь обязанности, от выполнения которых зависела жизнь рядовых исполнителей. Взаимоотношения в пылевско-буторинской бригаде строились по принципам курганских бандитов, один из лидеров которых — Олег Нелюбин — любил повторять: «Все, кто нас окружают, — это пушечное мясо». Главари «курганских» и «ореховских» предпочитали «не светиться», привлекая для работы профессиональных военных, специалистов, уровень подготовки которых превосходил рядовых милиционеров. Особое место в новой группировке занимала дисциплина. Бригадиры требовали беспрекословного подчинения, и при малейших заминках жестоко расправлялись с боевиками. Была у Пылевых и Буторина и своя контрразведка, которая помогала распознавать в рядовых участниках группировки притязания на лидерство, нелояльность к «старшим» и просто недовольство. Участь таких была тоже печальна.

Выводы

Многие авторитеты первого поколения, как Ананьевский, Володин, Максимов, Чурсин и др. вовремя не осознали перемены и были уничтожены дерзкими и коварными бандитами второго поколения в ходе передела сильвестровского наследства.